Безопасность Центральной Азии: Современная динамика радикализации среди молодежи в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане

При этом часть экспертов из стран ЦА и России опасаются, что переход отношений между США и Россией в стадию холодной войны по Сирии и Украине, может отразиться на активизации разных сепаратистских, террористических групп из ЦА, Северного Кавказа и дальнейшем создании широкого террористического подполья, направленных на страны ЦА региона, КНР и Россию.

Победа Д.Трампа на президентских выборах в США в 2016 г., ставит перед экспертами много вопросов, скорее не об изменении политики США в Центральной Азии, а о возможном смещении только акцентов в политике Вашингтона в ЦА регионе. Так как политика США скорей всего будет сконцентрирована на реализации планов и задач в рамках «мягкой силы» через взаимодействие стран Центральной Азии в формате С5+1.

События в Сирии, Ираке, Афганистане и связь террористического глобального подполья в этих странах с Центральной Азией создают для США условия активизировать борьбу с терроризмом учитывая интересы России и КНР в ЦА регионе.

При этом особое место в обеспечении устойчивой системы безопасности ЦА региона представляет Афганистан и соответственно уровень и готовность сотрудничества стран НАТО во главе с США и стран ОДКБ во главе с РФ по вопросам терроризма, наркотрафика.

Учитывая разные цели террористических организаций, действующих в Афганистане, тезис о «непосредственной угрозе» можно трактовать по-разному. Даже в случае прихода проталибского правительства к власти в Афганистане, что маловероятно, вряд ли следует ожидать наступления движения «Талибан» на территорию соседних государств ЦА. Талибы сконцентрированы на внутренних афганских проблемах, контроля и удержания власти в провинциях традиционного ареала расселения пуштунских племен.

Тем не менее «Талибан» оказывали в свое время поддержку джихадистским группировкам ориентированных на страны ЦА, таким как ИДУ (Исламское движение Узбекистана — группировка, созданная эмигрировавшими джихадистами из Узбекистана и обосновавшимися в Афганистане), Джамаат Ансаруллах (экстремистская группировка, запрещена в Таджикистане), основной целью которых является свержение правящих светских режимов в Центральной Азии. Кроме того, основная часть джихадистов в 2014 г., принесла баят (клятву) верности и признания ИГИЛ (Исламское государство в Сирии и Ираке).

То есть плацдармы террористических групп на севере Афганистана заполнены боевиками из вышеназванных группировок, гражданами государств Центральной Азии, покинувшими ранее Ферганскую долину и готовые вернуться с оружием в руках.

В этой связи более уязвимой точкой внутри ЦА региона остается Ферганская долина, где соприкасаются Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. В Ферганской долине еще со времен СССР существует ряд сложных проблем связанных с делимитацией границ, а также доступа к поливной и питьевой воде, проблема наркотрафика из Афганистана и наркобизнес, перенаселение и социальные проблемы, безработица среди молодежи, радикализация, межэтнические проблемы и т.д.

Тем более, именно Ферганская долина исторически является своего рода традиционным центром религиозной активности в ЦА. Ферганская долина — самый напряженный район Центральной Азии. Все крупные конфликты в недавней истории региона произошли именно здесь.

Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, являются странами с абсолютным преобладанием мусульманского населения, образующие на стыке своих границ Ферганскую долину, при этом и Кыргызстан, и Таджикистан имеют границы с КНР. В то время как Казахстан является страной с доминирующим мусульманским большинством, имеющий границы с Россией (также с выходом на Северный Кавказ), КНР, Узбекистаном, Кыргызстаном, Туркменистаном. Но, как и во многих постсоветских странах, ислам во всех этих странах больше представлен на уровне идентичности и традиций, и меньше в виде религиозных практик. Согласно опросам общественного мнения, только 1/10 часть мусульман в данных странах регулярно читает намаз, т.е. является практикующими верующими. В отчете проведенного соцопроса и представленным Pew Research Center «The World’s Muslims: Religion, Politics and Society», 2% мусульман в Казахстане допускают, что нападения на граждан в целях защиты ислама часто/иногда могут быть оправданными, в Кыргызстане — 10%, Афганистане — 39%. Другой показатель: 10% мусульман в Казахстане хотели бы, чтобы шариат стал официальным законом в государстве, Кыргызстане — 35%, Афганистан — 99%).

Набирающий темп радикализации в этих странах ЦА региона, возможно рассматривать по основным временным этапам:

⦁ Миграция рускоязычного населения. Отток русскоязычного населения в связи с началом распада СССР (с 1989 г.) и последовавшей в Таджикистане гражданской войной (1992-1997 г.), двух революций в Кыргызстане (2005 и 2010 гг.) привел к тому, что более 85% населения этих стран в основном представлено гражданами, исповедующими ислам. Также за годы независимости шел процесс внутренней миграции в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане из села в город по причине безработицы, бедности. Это повлияло на изменение городской культуры в некоторых странах региона в сторону сельской (rural).

Пример таблицы в Кыргызстане показывает, что до распада СССР русские занимали второе место по численности в республики, после распада СССР начался отток русских, немцев, в 2016 г. вторым по численности этносом в Кыргызстане стали узбеки.

⦁ Приобретение национального суверенитета республиками ЦА после распада СССР сопровождалось возрождением национальной идентичности, культуры, возвращением к религиозным ценностям после 70 лет атеизма. С процессом поиска национальной идентичности одновременно начался параллельный процесс ре-исламизации, который проходил вне государственного регулирования и контроля.

⦁ Демократизация и предоставление полной свободы религии после распада СССР, как следствие, привели к тому, что в Казахстане, Кыргызстане и в меньшей мере в Таджикистане активизировалась миссионерская деятельность исламских организаций из Саудовской Аравии, Турции, Пакистана, Кувейта. Открылись различные центры и идет постройка мечетей, медресе. Идет процесс экспорта религиозных взглядов из Саудовской Аравии, Египта, Сирии, Кувейта, Пакистана, Турции в страны ЦА. Идеологический вакуум после распада идеологии коммунизма СССР стал быстро заполняться религией.

⦁ Молодежь без контроля выезжая на учебу в мусульманские страны привозит идеи нетрадиционного ислама. И как результат мусульманские общины суннитского Ислама Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана сегодня представлены разнообразными религиозными идейными течениями, джамаатами (группами), противостоящими или конкурирующими друг с другом и имеющие в основном внешние центры управления за рубежом.

В итоге мусульманские общины сейчас переживают не только конфликт поколений, но и рост религиозной нетерпимости и радикализации в отношении к другим группам, а также к государственной политике, светским институтам власти. Частично это проявляется на межличностном уровне при навешивании ярлыков: «саляфит», «суфий», «таблигавец», «нуржи» или на пятничных молитвах. Быстрое распространение такфиритских и джихадистких идеологий среди молодежи имеет самые опасные последствия.

⦁ Две войны в Чечне (Россия) 1994-2000 гг. и как следствие расползание террористического подполья на Северном Кавказе (Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия). Распространение в западном Казахстане такфирито-джихадистких идей салафизма с Северного Кавказа РФ.

⦁ Ферганская долина. Активизация и вылазки с территории Афганистана террористического движения Исламского Движения Узбекистан в 1998 и 2000 годах на территорию Кыргызстана и Таджикистана, андижанские события 2005 года с участием движения «Акромия».

⦁ С 2000 годов усилилась внешняя трудовая миграция таджиков из Таджикистана, кыргызов из Кыргызстана, узбеков из Узбекистана в Россию. Образование больших диаспор из бывших граждан стран ЦА исповедующих ислам, влияет на вопросы безопасности, внутреннюю социально-культурную сферу российских городов. Фактор миграции трудовых мигрантов из ЦА становиться одной из важных для российского общества. Находясь вне пределов своей культуры, трудности языкового барьера, сложность адаптации — все это влияет на то, что трудовые мигранты из ЦА видят в исламе гарант сохранения своей идентичности. По этой причине мечети в России являются главным центром встреч и социального контакта среди мигрантов из ЦА. Таким образом процесс исламизации наблюдается именно среди трудовых мигрантов ЦА в России.

⦁ Гражданская война в Сирии в 2011 г. и появление ИГИЛ в 2014 г. стали основой для пропаганды джихада и выезда молодых граждан ЦА в Сирию. При этом Ислам в лице традиционных имамов переживает нехватку профессиональных кадров и пока не может ничего противопоставить тенденции радикализации верующих.

За последние пять лет с 2011 г. по конец 2016 г. можно говорить о том, что идентификация общества в странах ЦА заметно изменяется в сторону исламизации всех сторон жизни обществ. В Казахстане, Таджикистане, Узбекистане, даже несмотря на режим контроля религиозной сферы, изменяется идейно-ценностная и культурная мозаика общества в сторону преобладания исламского фактора, особенно среди молодежи. Быстрый и зачастую спонтанный рост религиозности среди населения, появления новых вызовов и угроз глобального терроризма — все это вынуждает правительства контролировать процессы в религиозной сфере.

Однако правительства столкнулись со сложностью определения модели границ светскости и места религии в обществе и государстве, определения нужной траектории развития процесса исламизации и контроля с учетом новых вызовов в духовно-нравственной сфере и привлечения религиозного ресурса в противодействии идеям терроризма.

Концептуальным вопросом является то, что в национальных конституциях стран ЦА не раскрывается модель светскости, государственно-конфессиональных отношений и правила «игры». Во всех Конституциях стран государства являются унитарными, светскими, демократическими, правовыми, социальными и т.д. При этом в большинстве стран постсоветского пространства за основу светскости взята как советское наследие французская модель, которая предполагает тотальное отделение государства от религии. Между тем, процесс исламизации все больше заявляет о себе и по сути является необратимым.

Учитывая тот факт, что большинство населения Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана является мусульманами, то государства проводят политику поддержки традиционного ислама (суннитского направления, ханафитской правовой школы, матуридитского вероучения) в своих странах в противовес «импортированным» религиозным течениям извне.

Об усилении за последнее десятилетие исламизации региона ЦА и роста радикализации среди молодежи говорят несколько факторов:

⦁ Увеличилось число религиозных объектов (мечетей, центров), разных исламских джамаатов (групп). Динамика роста религиозности с учетом низкого уровня образования, роста безработицы и наличия социальных проблем тесно связана с динамикой радикализации за счет широкой сети вербовки среди протестной части молодежи.

⦁ В зоны боевых действий в Сирию и Афганистан выезжают молодые граждане Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана. При этом число боевиков из ЦА региона на конец 2016 г. приблизительно составляет от 3 до 4,5 тысяч человек. Данная цифра почти соразмерна числу боевиков из Европы.

⦁ Внутри стран ЦА региона наблюдается процесс сращивания криминальных и террористических групп, при этом постоянно растет число осужденных за экстремизм и терроризм внутри стран ЦА, и как следствие радикализация распространяется в тюрьмах среди заключенных. Тюрьмы становятся рассадником радикальных идей.

⦁ За последние 2 года с 2014 по 2016 гг. постоянно растет динамика выявления подпольных ячеек террористических групп и предотвращение терактов в Казахстане, Таджикистане, Кыргызстане. ОДКБ последние несколько лет наращивает силы и укрепляет военно-технический потенциал в противодействии возможным угрозам терроризма как со стороны Афганистана, так и внутри стран членов ОДКБ в ЦА. Европа и США увеличивают по нарастающей финансовую помощь в борьбе с экстремизмом для стран региона.

Внешние факторы, влияющие на динамику радикализации в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, с каждым годом приобретают более сложный характер, так как процессы ЦА необходимо связывать с внешним идеологическим влиянием зон боевых действий на Ближнем и Среднем Востоке через призму противостояния по вопросу Сирии — США, ЕС и России, а также регионального соперничества Ирана и Саудовской Аравии, Турции, Катара и их влияния на разные группировки в Сирии, в том числе ориентированные на ЦА, Россию и КНР.

Внешний фактор влияния имеет деструктивное внешнее вмешательство в регионе в следствии которого повышается уровень террористической активности, милитаризация и снижается уровень политического доверия между странами, экономического взаимодействия. «Арабская весна» при внешнем вмешательстве спровоцировала по сути хаос и повлияла на региональную систему безопасности. Появление на территориях Ирака и Сирии – ИГИЛ «Исламского» государства несет угрозу как странам региона, так и для всего мирового сообщества. Распространение опасной такфиритской террористической идеологии на основах джихада. Это влияет на трансформацию джихадистких местных групп, выводя по сути их на транснациональный уровень через включения в глобальную сеть терроризма.

Проблема быстрой радикализации мусульман, мусульманской молодежи является актуальной проблемой, касающейся всех республик Центральной Азии, СНГ, Российской Федерации (Поволжье и Северный Кавказ).

Проведенные полевые исследования аналитического Центра «Религия, право и политика» в 2015-2016 гг. показывают, что молодые граждане Кыргызстана в возрасте от 18 до 28 лет, которые выезжают на территорию Сирии для вступления в группировку ИГИЛ, делают это в основном по идеологическим причинам.

Ранее среди аналитиков и экспертов высказывалось мнение, что молодежь выезжает в основном для того, чтобы заработать на войне. Предполагалось, что эти люди являются выходцами из неблагополучных семей. Социальные проблемы, бедность и так далее обуславливали отток молодежи из страны в зону конфликта. Однако исследование в начале 2015 г. показало другую картину. Почти все выехавшие в Сирию (из 350 человек 295 из средних семей или бизнес среды). Есть даже примеры людей, кто продавал бизнес, дома, машины и вывозил деньги в Сирию для помощи в покупке оружия, на нужды радикальных группировок.

Проведенный анализ, результаты множества собеседований среди задержанных боевиков показывают, что основная причина радикализации заключается в глубоком кризисе в сознании определённых «групп риска» среди молодежи. Самый главный вопрос для молодых людей – это вопрос социальной справедливости, отсутствие же социальных лифтов, отсутствие перспективы самореализации, возможности найти работу приводят к протестной позиции ко всей системе.

Также имеется кризис либеральных и демократических реформ в ЦА и разочарование населения в проводимых реформах. Западные либеральные ценности теряют свою значимость. Идеологический вакуум заполняется религиозными ценностями, некоторые из которых имеют импортированный извне (через интернет, экстремистскую литературу, подпольное обучение, контакты) радикальный характер.

На сегодняшний день молодежь ищет духовные, идеологические ориентиры. Даже ответы на вопросы, которые связаны с международной политикой, молодые люди начинают искать в политическом исламе. Здесь большую актуальность приобретает вопрос о ценностных ориентирах.

Согласно проведенным исследованиям аналитического центра «Религия, право и политика», притягательность идей террористических ИГИЛ, Аль Каиды и других группировок отвечает растущему запросу части нереализованной части молодежи о построении справедливого общества и государства на исламских принципах, риска приключений, осуществления насилия под прикрытием джихада. То есть имеется идеологический либо психологический компонент.

Как сообщают аналитики, в то время как в 2014 г. численность иностранных боевиков в рядах «ИГИЛ» доходила до 12 тысяч, на сегодня там воюют от 27 до 31 тысячи иностранцев, приехавших из 86 стран мира. Количество граждан России и Центральной Азии утроилось. Ссылаясь на официальные источники, в рядах ИГИЛ на начало 2016 г. воюют 2400 россиян, 400 казахстанцев и 386 таджикистанцев, 500 граждан Узбекистана, 500 граждан Кыргызстана и 360 граждан Туркменистана.

Однако реальные цифры не может сказать никто, а официальные занижены. Например, по официальным данным 10 управления МВД Кыргызстана на конец 2016 г., в Сирию выехали более 600 установленных граждан республики. По неофициальным данным, уже около 800 граждан Кыргызстана находятся в ИГИЛ, при этом убиты порядка 54 человек. Люди выезжают семьями, с детьми. Данный процесс продолжался до начала 2016 г. и идет на спад в связи с действиями РФ в Сирии. В данное время все правоохранительные органы республик ЦА фиксируют снижение выезда своих граждан в Сирию.

Но это не говорит о снижении радикализации, скорее всего особую опасность теперь будут представлять возвращающиеся боевики и спящие ячейки внутри стран ЦА тех организаций, которые симпатизируют ИГИЛ или Аль Каиде. Так о готовности к совместным с ИГИЛ «Исламским государством» действиям уже заявили отдельные полевые командиры Исламского движения Узбекистана и Союза исламского джихада, дислоцированные в Афганистане, часть «Хизб-ут-Тахрир» в ЦА.

Быстро растет количество и тех, кто познакомился с идеями радикальной интерпретации Ислама в тюрьмах. Идет процесс сращивания бывших криминальных лиц с террористической идеологией ИГИЛ, ИДУ и т.д.

Тюрьмы Казахстана, Таджикистана и Кыргызстана остаются рассадником не только для организованной преступности, но и для экстремистов. При этом наблюдается рост осужденных за экстремизм. По состоянию на 1 мая 2016 года в исправительных учреждениях Кыргызстана содержатся около 159 осужденных за преступления террористического и экстремистского характера. Их число быстро растет. Так, в 2015 г. за экстремизм и терроризм было осуждено 132 человека, в 2014 г. – 116, в 2013 г. – 83 человека. За 2016 г. осужденных уже более 185 человек.

По Казахстану на 2015 г., в исправительных колониях отбывают сроки за экстремистские и террористические действия всего 400 лиц. В Казахстане и Таджикистане также в тюрьмах идет процесс вербовки осужденных лиц с целью использования потенциала криминальных элементов и сращивание криминала с терроризмом.

Другими факторами радикализации могут выступать самые разные феномены и процессы. Узловым фактором выступает низкий уровень образования и информированности об исламе и его различных течениях. Тут необходимо отметить, например, низкий уровень религиозного образования среди верующей молодежи, который характерен конкретно для Казахстана и Кыргызстана.

Согласно проведенному исследованию среди задержанных боевиков, никто не учился в медресе (религиозном учреждении). У всех отсутствовали базовые религиозные знания об исламе, вся информация была получена через пропагандистские книжки, видеообращения джихадисткой пропаганды в интернете.

Первичная информация, которую они получили через сайты в Интернете, YouTube, Facebook, Одноклассники, Whatsapp, была радикальной и направленной на введение джихада, объявление светского государства враждебным. То есть владение современными технологиями позволяют международному терроризму (ИГИЛ, Аль Каида) вести вербовку молодежи через социальные сети.

Например, в структуре ИГИЛ успешно функционирует созданное медийное специальное подразделение «Аль-Фуркан», которое на зависть «Аль-Каиде» и «Фронту ан-Нусра» эффективно использует все инструменты всемирной паутины: публикуя свои идеи и призывы; размещая сцены истребления колонн военной техники правительственных войск; нападения на семьи военных и казни гражданского населения.

Так, в мае 2014 г. «Аль-Фуркан» разместила в интернете документальный фильм «Звон мечей». По оценке кинематографов из CNN – по качеству съемки, монтажу – сравним с продуктами американского кинематографа, как по зрелищности, так и по реалистичности. Пропагандистский фильм «Звон мечей» и вышедший за ним фильм «Пламя войны» вышел в интернете и набрал рекордное количество просмотров. Видеозапись ИГИЛ с казней целой группы офицеров сирийских ВВС, как и другие ролики были удалены практически сразу во всех странах мира с формулировкой «за пропаганду экстремизма».

Можно говорить, что современная идеология джихадистских групп выходит на новый уровень, используя современные технологии и методы пропаганды, нацеленные на все мировое сообщество с целью реализовать террор – вызвать страх.

При этом государства ЦА в профилактике идей экстремизма опираются на традиционное духовенство. Однако в некоторых странах ЦА традиционное духовенство не может противостоять пропаганде террористических групп, так как современные технологии позволили террористическим организациям вербовать молодых граждан в свои ряды посредством интернета. То есть пропаганда и вербовка в террористические организации проходят вне контроля официальной мечети и за ее пределами. Также проблема кадров в духовной сфере не позволяет давать ответы на современные политические вопросы, традиционное духовенство ограничено исключительно исполнением обрядов. На вопросы, связанные с политикой, джихадом, они не могут отвечать, в этих областях они некомпетентны.

Поводя итоги, можно сказать, что анализ причин радикализации среди молодежи в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане показывает о наличии ряда внутренних и внешних факторов для радикализации. При этом внутренние факторы являются определяющими динамику радикализации внутри стран, а это социальная и экономическая стабильность, уровень образованности среди молодежи, ее вовлеченность в социальные процессы в обществе, своевременная политика государства в области противодействия экстремизму и его профилактики. Поэтому в ближайшие годы актуальным вопросами будут дискуссии вокруг политизации верующих, процесса салафизации и угроз такфиризма, контроля государством религиозных организаций, а также понимания и толкования светского государства, границ между правами верующих и светской части населения, роли и места религии, народных обычаев и традиций, духовных основ национальной идеологии.

К сожалению, в целом в странах Центральной Азии складываются опасные внутренние условия для вербовки с перспективой постоянного восполнения новых рекрутов среди молодежи.

Также наличие прочности режима и сила репрессивного аппарата может гарантировать на определённый период стабильность внутри государства. В этом случае из всех центральноазиатских стран на сегодняшний день Узбекистан, Казахстан и в меньшей мере Туркменистан, а затем Таджикистан, имея вертикаль власти, довольно мощный репрессивный аппарат, слабость или отсутствие политической оппозиции, демонстрируют прочность своих политических режимов.

Хотя дестабилизации в одной из этих стран по политическим, социальным, экономическим, этническим или религиозным причинам может привести к инфильтрации извне разных экстремистских групп или активизации спящих ячеек.

Страны ЦА стоят перед угрозами возвращения своих граждан из зон конфликта и проникновения радикальных лиц или малых террористических групп с целью проведения террористических акций, участия в дестабилизации обстановки в любой из точек ЦА. Также на безопасность региона будут продолжать влиять события в Сирии и Афганистане и прочность отношений между США и Россией в борьбе с экстремизмом и терроризмом.